Блог

Я только спустился с гор, где несколько дней был без связи, среди этих брутальных каменных махин, которые, кажется, стоят там целую вечность. Там нет никакой цивилизации и никаких признаков нашего времени.
Это мой третий поход в горы… И каждый раз я чувствую, как внутри меня раскрывается та часть, которая знает глубокую мудрость бытия, та часть, которая помнит многие жизни и целые эпохи, та часть, которая может смотреть на человеческую историю трансцендентно, словно обозревая сюжетные линии нашей вечной драмы как пёстрый калейдоскоп фракталов и архетипов.

Конечно такое переживание не может быть полностью отстранённым, все эти истории, все эти роли проходят через меня, через химию моего тела, через мои нейронные связи. Запускаются чувства и состояния, которые порой не так-то просто пропустить сквозь себя неличностно. Пластинка жизни крутиться, и игла времени прорезает свои узоры в моем сознании и теле.
Отстранённость и способность обозревать так трансцендентно уходит, как только возвращаешься в свою майю, в свои дела, в свои отношения. И тут начинают проявляться последствия этих мутационных переживаний.

Один из ключей эмпирического потока — кризис.
Кризис (36 ворота) — это то, без чего не может быть прогресса (35).
Кризис, это то, без чего не может быть созревания 53-42.
Только преданность опыту и способность оставаться в опыте, когда ты уже нырнул в эту бездну, может привести к открытию (29-46).
И последующая рефлексия и ретрит, может стать основанием мудрости прожитого опыта, которым ты можешь поделиться с миром (13-33), дать зерна для осмысления (64-47) и почву для выражения новых идей и стимулирующих историй (11-56) для человечества.
И когда уже все утихло, опыт прожит, прогресс извлечен, мудрость открылась и была разделена с миром, на самом деле ничего не заканчивается. Никакого счастливого конца. Нет никакого конца. Человек заперт в это давление эмпирческого процесса, питаемый мечтами и фантазиями (41 ворота) о лучшей жизни, и горящий желанием (30) попробовать эти мечты воплотить (36), чтобы пережить его величество чувство и, в конце, окинуть взглядом этот длинный путь с мудростью и прогрессом (35). И все начинается сначала… Вот она механика сансары.
Это химия наших тел, это программа движения человеческих существ в этой иллюзии.

Один из потоков эмпирического  контура в нашем дизайне проходит через эмоциональный центр. И каждый человек на земле знает, что такое надежда, предвкушение и что такое боль крушения этих надежд и разочарование… И нет никакого спасения. Хочешь не чувствовать боль  — умри. Хочешь быть в безопасности — умри. Хочешь  иметь гарантию стабильности — умри.

Жизнь — это риск. Она опасна и непредсказуема. Но это не повод от нее прятаться. Это повод попробовать посмотреть на жизнь и свое место в ней по другому. Мы либо остаёмся на обочине ложного я, ищущего прибежища в своих планах и безопасных рамках, либо играем с жизнью, отдаваясь ей всем своим существом.

Я пишу эти строки таким абстрактным языком, лишая читателя возможности рассматривать частные проявления этих вещей в моей жизни, но вместе с тем, каждый может разглядеть конкретное содержание жизни собственной, протекающей по тем же самым паттернам, что я описал.

Я пишу и чувствую, как на меня накатывает страх, близкий к ощущению отвращения, страх, с которым я живу всю свою жизнь, страх с которым неразрывно связана осознанность наших форм. Когда-то я думал, что можно пройти какие-то практики, церемонии или медитации и навсегда избаваться от страха. Сейчас я вижу как это было наивно. Страх — это то, что нам важно разглядеть в своей жизни, как своего близкого спутника. Нет никакого смысла прятать свой страх. Ведь если он есть, значит нужно понять его, осознать, принять.
Страхи есть разные и я не буду сейчас описывать их природу и механику. Я стараюсь честно рассмотреть свои страхи. Страхи, которые сжимают мое сердце и сдавливают грудь, не давая мне дышать в периоды затемнения. Но я не смогу это описать, потому что нет языка и терминов, которые могут целостно охватить все это.

Я не знаю, какова цель этого текста, но я чувствую, что это часть моего исцеления. И как это бывает очень часто, когда я искренне делюсь своим опытом и проживанием, это становится усилением для сотен и тысяч людей. Я не хочу думать почему это так. Я просто делаю то, что не могу не делать. И если это послужит эволюции сознания той части людей, которые читают этот текст, это будет прекрасно. Если же это будет освобождением в здесь и сейчас только для меня, я тоже буду рад.

Я — настоящий исследователь, это моя программа. И у меня есть бесстрашие (51-25), чтобы видеть свои страхи и проникать в них так глубоко, как, возможно не могут другие люди. Этот удивительный каламбур сейчас мне представляется по настоящему честным и глубоким выражением темы этого «канала инициации».
Иногда в шутку я называю себя мастером страхов. Я проводил очень радикальные тренинги и церемонии, через которые безвыборно проходили люди, оказавшиеся на пути этого шаманского фрактала. Я проживал это в своих отношениях.  И те, люди, с которыми мы соприкоснулись, и те из них, кто был тотален, смогли пережить шок от этой встречи и обнаружения иллюзии личности. Опыт самой смерти при жизни.
Я сам осознанно переживал запредельные опыты, за гранью жизни и смерти, я нырял в свою бездну на самое дно с полным принятием, что переживаемый нечеловеческий ужас всей вселенной останется тут  со мной и во мне навсегда. Словно поедающий сам себя Уроборос, с отчаянием осознавший эту ловушку вечного цикла. Я помню эти агонии перед сдачей… Эти мгновения, когда я терял надежду на возврат к прежнему состоянию, когда мир исчезал, для того, чтобы я увидел ту часть правды, которая недоступна большинству людей. Это мой дизайн, моя природа. Я безвыборно прохожу свою жизнь с этими вкусами. И это то, зачем ко мне приходили и приходят люди, на самом деле.

И нет никакого способа дать в мир хоть каплю истинной пользы, если не проживать себя. Без выходных и перерыва. И это все очень интенсивно и очень глубоко. Так глубоко можно чувствовать жизнь, что люди отращивают себе слоновью кожу, чтобы в них не проникала  боль, чтобы ничего не чувствовать. Но мы не можем исключить только боль, чтобы при этом мы могли испытывать все остальное, чтобы мы могли быть собой, чтобы мы могли любить.
Неслучайно именно ворота безусловной любви (25) являются частью канала инициации. Вторая часть — это ворота шока (51 ).  И это так сильно, осознавать, что этот канал индивидуальный. Нет никакого коллективного пробуждения. Его не может быть. Это путь, который никто и никогда не проходил. Это та дверь внутри каждого из нас, куда не может зайти никто другой. Дверь к себе настоящему. Путь через толщу собственных страхов к безусловной любви и уникальному выражению своей инстинной роли в здесь и сейчас.

Любовь. Я знаю что это такое. Это то, что я чувствую, когда не боюсь. И это то, что я чувствую когда боюсь тоже. Это вообще одно и то же, с разницей лишь в том, смотрю я на жизнь с доверием или со страхом. И нет никакой фиксации. Меня пугает так много вещей на самом деле. Мой ум очень пугливый. И меня радует то, что  ум с каждым днем моего эксперимента все меньше и меньше влияет на мою жизнь. Что мои решения, поступки и действия все меньше и меньше обусловлены страхами.

И через доверие телу, внутреннему авторитету и самой жизни я перерастаю свои страхи.

От самых базовых страхов, таких как страх смерти, страх болезни или безумия, страх нищеты или зависимости, страх несвободы или страх одиночества, страх отвержения и страх близости. До глубочайшего, даже скажу, ВЕЛИКОГО страха жизни: страха беспомощности.

И это то, от чего меня, кажется сейчас вырвет…

Я до сих пор не признаю в полной мере свою беспомощность, хотя вся жизнь кричит мне в лицо, что я ничего не контролирую, что это кино лишь для просмотра пассажира в этом транспортном средстве. И что я неминуемо пройду те опыты, которые прошиты в моей фрактальной линии. Я переживу ровно столько радости и счастья, сколько переживу, и ровно столько боли, сколько переживу. Нет никакого способа избежать ни одной ни другой стороны.

Все что я написал тут, это выражение моего процесса сейчас. И это мое состояние неразрывно связано с темой отношений.

Я побывал в разных опытах и ситуациях в своей жизни, но только в истинно интимных отношениях,  жизни удавалось распороть мою толстую шкуру и соединить с другим человеком самой беззащитной мякотью, сердцевиной, поставив меня в очевидно уязвимое состояние. Хрупкость и тонкость которого такова, что иллюзии контроля, власти над жизнью, неуязвимости и безопасности рассыпаются как карточный домик.
И я знаю, что никто не может сделать так больно, как по-настоящему близкий человек. Не специально… Все так же, безвыборно, просто проживая свою жизнь, свое истинное и ложное «Я» в этой ювелирной близости от тончайших струн вашей души и ваших глубочайших ран.
Нам кажется, что другой — источник этой боли. Но на самом деле мы просто пробуждаемся об другого.  Другой — это стихия. Никакого способа приручить или контролировать. Другой — это сама жизнь. Да, мы можем воздействовать на другого, если это корректно. Поскольку мы сами — это часть жизни. И все в жизни воздействует друг на друга. Но, каким должно быть это воздействие….

Для меня сейчас очевидно. Лучшее, что я могу сделать — это усиливать и мутировать другого для его проживания своей истинной природы, это поддерживать его в процессе его интеграции с его внутренним авторитетом и это делиться своим опытом и пониманием, все время направляя внимание человека к стратегии его типа и его внутреннему авторитету. И парадокс в том, что я не могу сделать это из ума специально. А, только, в рамках собственной персональной корректности. Все снова упирается в в телесный авторитет и сдачу жизни через него. И снова очевидно, это индивидуальный процесс, и никто не сделает это для меня или за меня. Это моя работа, это моя жизнь. Каждый день, каждый момент. Так я освобождаюсь от страха. Так я пробуждаюсь. И так я учусь любить.

Вдох… Выдох…